Апокалипсис Welcome - Страница 88

– Эх, – с досадой поморщился Ной. – Не нанимал бы я вас, но нужно быстро-мыстро… то есть тьфу… Хорошо, переходим к стройматериалам. Слушай внимательно и не падай в обморок. Наворотил Иоаннушка прожектов диковинных – Господи, благослови, а мы расхлебывай. «Сам же город был чистое золото, подобен чистому стеклу. Основания стены украшены всякими драгоценными камнями: основание первое яспис, второе сапфир, третье халкидон, четвертое смарагд, пятое сардоникс, шестое сердолик, седьмое хризолит, восьмое вирилл, девятое топаз, десятое хризопас, одиннадцатое гиацинт, двенадцатое аметист».

Адиль в испуге замахал руками – полы халата разошлись.

– Уй-уй-уй, насяльника, – вскрикнул он. – Што такой хризолит?

– Откуда я знаю? – сердито ответил Ной.

Он пролистал толстый справочник на столе.

– Ага, – ткнул праведник пальцем в строчку. – «Полудрагоценный золотисто-зеленый камень». Понятно, откуда танцевать.

– Моя в Кабуле дешевый базар знает, – кивнул человек в тюбетейке. – Там стекольный завод рядом. Много камней можно купить – какой хосешь сделают, слава Аллаху. Любой смарагд – никакой проблема.

– Так это же подделки! – возмутился Ной.

– Канесьно, – спокойно согласился прораб. – Паделка. А ты хосешь настоящий взять? Тада нада много-много доляр дать, насяльника.

– Кто сейчас камни за доллары продает? – удивился Ной. – И главное – какие идиоты их покупают? Апокалипсис же. Завтра этих торгашей осудят и в озере сожгут. Наверняка ювелирные лавки пустые стоят.

Адиль хитро погрозил ему заскорузлым пальцем.

– Ээээ, насяльника, – хитро сощурился он. – Как твой плохо в селовесеский природа разбирается, а! Этот сентябрь Москва кризис-мризис был. Акций-макций на фондовый биржа рухнул. Бизинесь-джигит доляр терял. И что? Никто кывартира продавать не бросился. Каждый думает – ээээ, все еще меняется. Даром камни раздам, а потом Апокалипсис арбой накроется: стану выглядеть как дохлый ишак – куда затем идти, какой саксаул вешаться, ты знаешь, насяльника?

– Мда, – обхватил голову руками Ной. – Ладно, чистое золото-то у нас есть: специально Стабфонд создавал на такой случай. Правда, стену придется строить тонкую, практически фольгу – иначе не хватит. Эк замахнулись – сто сорок четыре локтя. Хватило бы и половины. Какое счастье, что храма воздвигать не надо – хоть тут подсобили: «Храма же я не видел в нем, ибо Господь Бог Вседержитель – и храм его, и агнец».

Он вновь углубился в бумагу. Адиль терпеливо ждал.

– Вот здесь совсем засада, – нахмурился пророк. – «А двенадцать ворот – двенадцать жемчужин: каждые ворота были из одной жемчужины». Ужас-ужас-ужас. Где взять 12 жемчужин такого размера? Самая большая, что я слышал, описана у Жюля Верна в «20 000 лье под водой» – примерно с пушечное ядро. Ума не приложу. В природе жемчуга-монстра не существует, вырастить искусственно – времени уже нет.

Адиль перебрал зернышки четок.

– Моя так мыслит, насяльника Нух… – пропел он. – Если Аллах захосет, она создаст нам жемчужину больше, чем двести слонов. Но при условии отсутствия у Аллаха такой желаний, моя делает просто: берет листы китайской пластмассы и покырывает их с двух сторона жемчужный лаком. Насяльника, кылянусь: ни один собак не догадается. Стоять правильно будет, сверкать будет, глаз-млаз радовать будет!

– Вариант, – безрадостно сдался Ной. – Но вообще Иоанна за такую фантазию убить мало. Галлюцинации, как после ЛСД. Улицы из золота я могу понять – однако жемчужины в голове не укладываются. Ладно, в конце концов, это временный Иерусалим. Потом построим лучше.

– Еще сьто-нибудь, насяльника? – поинтересовался прораб.

– Конечно, – пролистал страницы праведник. – «И город не имеет нужды ни в солнце, ни в луне для освещения своего, ибо слава Божия осветила его, и светильник его – Агнец». У меня есть мысль, что агнцы устроят забастовку, если мы заставим их работать светильниками. Может, Бог и правда все осветит… а ну как он устранится и скажет, что это мои проблемы? Я его давно знаю – он любит сюрпризы. Надо подготовиться к этому случаю. Делать нечего – расставим по Иерусалиму агнцев с корзинами светлячков: все мило, романтика и экологически чисто. Так, что дальше? «Ворота его не будут запираться днем, и ночи там не будет». Слава тебе, Господи. Хоть с чем-то Иоанн сподобился помочь.

Адиль нахмурился.

– Насяльника, – строго заметил он. – Охрана нужен. А если абреки? Евроремонт рушить, камешка выковыривать, фольга резать? Аллах в гости приходить – город нету… Аллах сердиться… секим-башка делать.

Ной по-отечески поправил тюбетейку на голове прораба.

– Там же одни праведники, – объяснил он таджику. – Сто сорок четыре тысячи душ – не фунт изюму. Неужели кто-то из святых людей начнет камешки в карманы совать? «И не войдет в него ничто нечистое, и никто преданный мерзости и лжи». Говоря по-людски, это самый мощный в мире фейс-контроль. Абреки туда даже при желании не прорвутся. Почитай на досуге фантастику. Силовое поле, типа того.

– Нух… – прошептал прораб, затравленно оглядываясь. – А твоя сто процентов уверен? Знаешь, у нас в кишлак мулла был – осень праведный. Молился пять раз в день, в рамадан шашлык днем не кушал, без Корана даже баню не посещал. Святой селовек. Идет он как-то мимо месеть. Видит – новый «лексус» стоит, и клюси в замке зажиганий. Мулла сел за руль и угнал. Милиция просил – засем, бабай, такой вещь делал? Мулла не объясняет – «биль-биля» кричит, глаза пусит, руки машет. Так и уехал лес пилить, во славу Аллаха. Праведник-мраведник. Один день ходит, два ходит. Говорит – ай, как хорошо. Золото смотрит. Хризолит смотрит. Смарагд смотрит. Потом – никого рядом нет. Он видит: мелкий камушка отвалился. Праведник в карман – шасть. Думает – отдам Нуху. И забудет. А второй подберет – тоже забудет. Не искушай, насяльника. Сигнализация ставить надо.